Неточные совпадения
И вот
в тюрьме его немедленно окружают пасторы и члены
разных Христовых братств, благотворительные дамы и проч.
Теперь
в этом монастыре нет больше политических арестантов, хотя
тюрьма и наполнена
разными попами, церковниками, непокорными сыновьями, на которых жаловались родители, и проч.
Эти цифры относятся к одному отчетному году, но если взять наличную массу каторжных за всё время ее пребывания на острове, то отношение бегавших
в разное время к общему составу выразится не менее, как
в 60 %, то есть из каждых пяти человек, которых вы видите
в тюрьме или на улице, наверное, трое уже бегали.
Несмотря, однако же, на все предосторожности, я как-то простудился, получил насморк и кашель и, к великому моему горю, должен был оставаться заключенным
в комнатах, которые казались мне самою скучною
тюрьмою, о какой я только читывал
в своих книжках; а как я очень волновался рассказами Евсеича, то ему запретили доносить мне о
разных новостях, которые весна беспрестанно приносила с собой; к тому же мать почти не отходила от меня.
Он залпом выпил стакан чаю и продолжал рассказывать. Перечислял годы и месяцы тюремного заключения, ссылки, сообщал о
разных несчастиях, об избиениях
в тюрьмах, о голоде
в Сибири. Мать смотрела на него, слушала и удивлялась, как просто и спокойно он говорил об этой жизни, полной страданий, преследований, издевательств над людьми…
Цены на таких редакторов были
разные: от 15 рублей на хозяйских харчах
в месяц и выше — до сотен рублей. Был случай, напечатанный
в газетах, что двенадцать редакторов одного и того же петербургского издания одновременно отсиживали
в тюрьме трехмесячный стаж.
Но для того, чтобы убедиться
в этом, мне пришлось пережить много тяжелых лет, многое сломать
в душе своей, выбросить из памяти. А
в то время, когда я впервые встретил учителей жизни среди скучной и бессовестной действительности, — они показались мне людьми великой духовной силы, лучшими людьми земли. Почти каждый из них судился, сидел
в тюрьме, был высылаем из
разных городов, странствовал по этапам с арестантами; все они жили осторожно, все прятались.
— Это — писатель Миронов… Четыре раза сидел по
тюрьмам в разных городах…
Эта просьба старушкою была подана прокурору на первой неделе великого поста, и о ней вдруг заговорили, как о событии, выходящем вон из ряда; а на сынков стали покашиваться, но как раз целый год прошел, пока проходили
разные процедуры и старушка из
тюрьмы доказывала своим свободным детям, что у них еще есть деньги и что так как они не делились, то она
в этих деньгах имеет часть.
Они ни
в чем не успели; их скоро смирили, 130 человек повесили, 140 били кнутом и сослали, до 2000 разослали по
разным городам
в тюрьмы (Устрялов, том III, стр. 178).
Должен я вам сказать, видал я
в моей жизни множество самых
разных фигур. Достаточно того одного, что сидел
в тюрьме. Но вот, ей-богу, такого безобразника и бесстыдника, как он, я ни разу не встречал. Чему он нас, мальчишек, учил, что заставлял нас делать там, за каретным сараем, между дровами, я вам даже не смею сказать — совестно. Ей-богу. А ведь был он сам почти ребенок…
С тех пор, как он пожил
в одной
тюрьме вместе с людьми, пригнанными сюда с
разных концов, — с русскими, хохлами, татарами, грузинами, китайцами, чухной, цыганами, евреями, и с тех пор, как прислушался к их разговорам, нагляделся на их страдания, он опять стал возноситься к богу, и ему казалось, что он, наконец, узнал настоящую веру, ту самую, которой так жаждал и так долго искал и не находил весь его род, начиная с бабки Авдотьи.
Но так как, по сообщенным мне полицией сведениям, вы русский офицер Савин, преследуемый за
разные уголовные дела
в России и притом бежавший от немецких властей во время следования
в Россию, то до разъяснения всего этого или оправдания вас судом я обязан заключить вас
в предварительную
тюрьму.
Но граждане совсем «не вняли голосу человеколюбия» и, несмотря на то, что Баранщиков показал им себя всего испещренного
разными штемпелями и клеймами, а потом, стоя перед членами магистрата, вдруг залопотал на каком-то никому непонятном языке, они объявили его бродягою и предъявили к нему от общества платежные требования. Нижегородцы насчитали на него за шесть лет бродяжничества 120 рублей гильдейных, а как Баранщиков денег этих заплатить не хотел, то они его посадили
в тюрьму.
С раннего утра
в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила по праздникам к обедни и от обедни
в остроги и
тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей
разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три-четыре гостей, после обеда делала партию
в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала.